Автор - Lasselin
Автор предупреждает: это не учебник по которому можно изучать мифологию, это чисто развлекательный текст. Боги и имена - ирландские.
Комментарий от Раймона:  это вариации на тему "Книги захватов Ирландии".
-------

А если вы хотите больше узнать о кельтской мифологии, то рекомендуем вам книгу Васильченко Сергея «Кельтская мифология (энциклопедия)»

Доступна по ссылке https://www.ulera.net/textbooks_author/ … ogiya/read

А ТЕПЕРЬ - ИСТОРИИ

В тот же день в который ступили на эти земли люди, прибыли на неё прежде них и их боги, племя Дану. Но и Туатха Де Данаан не были на ней первыми...Их путь с небес и во тьму сидхов возьмусь я вкраце описать здесь.
И пусть не осерчают на меня те, кто знает об этом лучше меня. Потому что время стерло грань между сказкой и былью и многие обладая лишь частью мозаики гордятся своим наследством, но не видят через неё всю картину в целости. Я же всего лишь предпринимаю более чем скромную попытку объять эту картину для развлечения всех и каждого, не более того.

ПРИБЫТИЕ БОГОВ

Их приход остался незамеченным и не случайно. Вместе с детьми Дану опустились на землю волшебные туманы Морриган, скрывавшие пришельцев от глаз древних хозяев-фоморов. Клан Фир Болг, именуемый также людьми Домну вынужден был прятаться от волшебства в своих подземных убежищах и в начале боги продвигались не встречая сопротивления. Однако у Фир Болг тоже были свои собственные волшебники, и им в конце концов удалось остановить эту беду, и воздух опять стал чистым и прозрачным.
Тем временем клан Туатха Де Данаан, продвигаясь все дальше на запад, достиг места где в конце концов встретились армии противников. Для начала оба войска выслали вперед представителей для переговоров. Воины сойдясь поближе разговорились, проявляя особый интерес к оружию друг друга, так что стали почти друзьями. Воин клана Фир Болг с восхищением взирал на очень красивые, тонкие, легкие и остроконечные копья Туатха Де Данаан, а на посланника клана богини Дану не меньшее впечатление произвели тяжелые пики Фир Болг. Слово за слово воины решили обменяться оружием, чтобы каждая из сторон,осмотрев оружие противника, могла хотя бы приблизительно оценить его силу. Перед тем как расстаться, посланник Туатха Де Данаан предложил клану Фир Болг через его посла заключить мир и поделить страну на две равные половины. Вернувшись к своим, посол Фир Болг посоветовал им принять это предложение, однако их король не пожелал этого. «Если мы отдадим этим чужеземцам половину, — заявил он, — они скоро потребуют и другую».
В то же время оружие клана Фир Болг произвело сильное впечатление на племя богини Дану. Воины Дану решили занять более удобную позицию для боя отступив к западу, к Маг Туиред, они решили построить свои ряды прямо перед перевалом чтобы в случае поражения можно было спастись бегством. Воины Фир Болг не отставали от них и расположились лагерем на противоположном краю равнины. Наконец Нуада, король Туатха Де Данаан, прислал парламентера с такими же предложениями, как и накануне. Однако клан Фир Болг вновь отверг их.
Первая битва при Маг Туиред продолжалась четыре дня, и обе стороны понесли тяжелые потери. Герой клана Фир Болг, Сренг, сразившийся с Нуадой, королем богов, нанес ему страшный удар и отрубил королю руку и половину щита. Гораздо меньше повезло Эохаиду, королю клана Фир Болг: он поплатился жизнью и битву клан проиграл. Оставшиеся в живых воины клана Фир Болг, числом не более трехсот, решили сражаться до последнего и не сдаваться. Однако Туатха Де Данаан предложили им во владение пятую часть Ирландии, какую они сами пожелают выбрать. Фир Болг согласились и выбрали Коннахт, ставший с тех пор их пристанищем на многие века,так что и ныне там можно было встретить людей, считавших себя их потомками.
Потеряв в этом сражении с кланом Фир Болг руку, король Нуада получил прозвище Аргетламх, то есть «Серебряная Рука»потому что Диан Кехт, бог-врачеватель клана Туатха Де Данаан, сделал ему искусственную, серебряную, руку совсем как настоящую. Это обернулось для Нуады бедой, ибо, согласно кельтским обычаям, калека и увечный не может занимать королевский трон. Поэтому Нуада был низложен, и весь клан Туатха Де Данаан собрался на совет, чтобы выбрать себе нового короля. Участники совета согласились, что им разумнее всего заключить мир с фоморами. Поэтому они послали письмо Бресу, сыну короля фоморов Элатхана, приглашая его прибыть к ним и стать их повелителем. Брес, разумеется, принял это предложение, и хозяева тотчас женили его на Бригите, дочери Дагды. Брес стал королем и вступил во владение всеми землями и дворцом, но, в свою очередь, поручился, что немедленно отречется и покинет престол, если его правление разочарует тех, кто избрали его королем.
Но, несмотря на все свои лукавые обещания, Брес, будучи как и все люди его племени, коварным и жестоким, немедленно обложил своих подданных огромной данью. Будучи могущественным колдуном, он отбирал себе молоко у всех их коров. Таким образом, он завладел правом распоряжаться главным источником питания на острове. Чтобы заработать себе на пропитание, все боги Туатха Де Данаан вынуждены были работать на Бреса. Обычно короли щедро угощают всех приходящих к ним, но при дворе Бреса люди давно уже не отхватывали ножом куски сала, а запах эля и вовсе забыли. Никто — ни знаменитые поэты, ни искусные музыканты, ни ловкие жонглеры — не развлекал гостей своим искусством, ибо Брес был скуп и не терпел излишеств.
Именно в это время два целителя — Мидах, сын Диан Кехта, бога врачевания, и Эйрмид, его дочь, — тайком проникли в замок, где жил свергнутый король Нуада. Войдя, врачи услышали, что бывший король стонет; оказалось, что у Нуады загноился один из суставов в том месте, где его искусственная серебряная рука соприкасается с телом. Мидах спросил короля, где же его настоящая рука, и услышал в ответ, что она зарыта глубоко в земле. Мидах выкопал ее, приладил на прежнее место к культяшке Нуады и сделал тугую перевязку, сказав: «Жилы с жилами, кости с костями, а ну-ка, срастайтесь!» И за три дня и три ночи рука прижилась, приросла на прежнем месте и сталадействовать как и прежде, так что Нуада снова стал здоров.
Когда Диан Кехт, отец Мидаха, услышал об этом, он страшно разгневался при мысли, что его сын превзошел его самого в искусстве врачевания. Он тотчас послал за ним и, как только сын вошел, ударил его по голове мечом, пробив кожу, но не повредив мышц. Мидах с легкостью залечил эту ранку. Тогда Диан Кехт ударил его вновь, и на этот раз рана была уже до кости. Мидах излечил и эту рану. Когда же отец ударил его в третий раз, меч прорубил лобовую кость и задел мембрану мозга. Но Мидах и на этот раз смог залечить рану. Однако четвертым ударом Диан Кехт прорубил череп и рассек мозг надвое, и Мидах уже ничего не смог поделать. Он мгновенно умер, и Диан Кехт похоронил его. На его могиле выросло триста шестьдесят пять стебельков травы, по одному для излечения всех болезней каждого из трехсот шестидесяти пяти нервов, имеющихся в человеческом теле. Эйрмид, сестра Мидаха, бережно сорвала их и разложила на своем плаще в соответствии с их лекарственными свойствами. Однако ее гневный  отец скомкал плащ и непоправимо перемешал травинки. Если бы он этого не сделал, люди умели бы излечивать любые болезни и таким образом обрели бы бессмертие.
Исцеление руки Нуады произошло как раз в то время когда племя богини Дану наконец убедилось, что жестокость и тиранию Бреса терпеть больше невозможно. Клан Туатха Де Данаан обратился к Бресу и потребовал от него отречься и возвратить трон прежнему королю. Брес был вынужден покориться. Он вернулся на родину в страну фоморов, укрытую морскими волнами, и обратился с жалобой к своему отцу, королю Элатхану, с просьбой собрать войско и помочь сыну возвратить себе трон.
В это же самое время в Таре, столице клана Туатха Де Данаан, собрался  совет. Нуада праздновал свое возвращение на престол, устроив для простых людей богатый пир. Когда пир был в самом разгаре, в ворота дворца вошел некий незнакомец в одежде короля.
Привратник спросил его, кто он и откуда.
— Мое имя — Луг, — отвечал незнакомец. — Я внук Диан Кехта; его сын, Киан, — мой отец; я прихожусь внуком и Балору-фомору, ибо его дочь Этлинн — моя мать.
— Но чем же ты занимаешься? — продолжал расспросы привратник. — Сюда может войти лишь тот, кто показал себя искусным в каком-нибудь деле или ремесле.
— Я плотник, — отвечал Луг.
— Ну, плотник нам не нужен. У нас уже есть отличный плотник. Его зовут Лухтэйн.
— Я хороший кузнец, — продолжал Луг.
— И кузнеца нам не надобно. Кузнец у нас тоже есть. Его имя — Гоибниу.
— Я — бывалый воин, — стоял на своем Луг.
— И воинов нам не нужно. У нас ведь есть знаменитый богатырь Огма.
— Я умею играть на арфе, — продолжал Луг.
— Ну, арфист у нас — лучше не бывает.
— Я — воин, полагающийся скорее на искусство, чем на грубую силу.
— И такой воин у нас уже есть.
— А еще я поэт и знаток всяких преданий, — сказал Луг.
— И таких нам не надо. Среди нас — самый знаменитый поэт и сказитель.
— Я еще и волшебник, — настаивал Луг.
— Чего-чего, а волшебников нам не надо. Чародеев и друидов у нас несметное множество.
— Ну, тогда я врачеватель, — отозвался Луг.
— Наш врачеватель — сам Диан Кехт!
— А я еще и виночерпий, — настаивал Луг.
— И виночерпии у нас есть, целых девять.
— Раз так, то я — медник.
— И медника нам не надо. Медник у нас просто замечательный. Его зовут Крейдхн.
— В таком случае спросите короля, — заявил Луг. — Спросите, есть ли у него человек, совмещающий в одном лице все эти ремесла и искусства; и если есть, то тогда я действительно не нужен в Таре.
Услышав это, привратник вошел во дворец и поведал королю, что пришел некий человек, именующий себя Луг Йолданах, или «Повелитель всех искусств»; он утверждает, будто знает все на свете ремесла.
Король распорядился пригласить своего лучшего шахматиста, чтобы тот сыграл с незнакомцем в шахматы. Луг легко обыграл его. Тогда Нуада пригласил его во дворец. Войдя в зал, Луг уселся на кресло, именовавшееся «кресло сказителя», на которое обычно садились лишь мудрейшие мужи. Силач Огма захотел показать свою силу. На полу зала лежал камень, настолько огромный, что сдвинуть его могли лишь четыре упряжки быков. И вот Огма толкнул эту глыбу в сторону двери и выбросил ее за порог. Тогда Луг, поднявшись с кресла, приволок камень обратно в зал. Однако этот громадный камень был лишь обломком куда более тяжелой глыбы, лежавшей на дворе дворца. Луг поднял и ее и тоже притащил в зал.
Тогда весь клан Туатха Де Данаан попросил его сыграть на арфе. Луг заиграл «усыпляющую мелодию», и король со всем своим двором заснули глубоким сном и проспали целые сутки, проснувшись на следующий день в тот же самый час. Затем Луг заиграл печальный мотив, и все горько заплакали. А напоследок он сыграл им веселую, жизнерадостную мелодию.
Когда Нуада воочию убедился в столь разнообразных и удивительных талантах Луга, он задумался — а не сможет ли столь щедро одаренный человек оказать ему решающую помощь в битве против фоморов. Посоветовавшись с другими богами и выслушав их мнение, король уступил свой трон Лугу на тридцать дней, а сам уселся в кресло «сказителя».
Луг без промедления собрал всех богов Туатха Де Данаан на совет.
— Фоморы, вне всякого сомнения, скоро нападут на нас, — сказал он. — Что каждый из вас способен сделать ради общей борьбы с ними?
Первым отвечал Диан Кехт:
— Я берусь полностью излечить любого раненого, если только у него не отрублена голова, не поврежден мозг и не сломан позвоночник.
— А я, — заявил кузнец Гоибниу, — клянусь заменить каждый сломанный дротик и меч на новые, даже если война будет продолжаться семь лет. Мои новые копья будут настолько грозными, что будут бить без промаха, всякий раз нанося смертельную рану. Дулб, кузнец фоморов, не сможет сделать ничего подобного.
— А я, — воскликнул медник Крейдхн, — сделаю прочные заклепки для копий и рукоятки для мечей, а еще шипы и оковку для щитов!
— А я, — проговорил плотник Лухтэйн, — сделаю щиты и древки для копий из самого прочного дерева.
Силач Огма пообещал убить короля фоморов и трижды девять его приближенных, а еще захватить в плен треть войска фоморов.
— А ты, о Дагда, — спросил Луг, — чем поможешь ты?
— Я буду сражаться, — отвечал Дагда, — изо всех сил, никого не жалея. И когда два войска сойдутся на поле боя, буду крушить своей палицей кости фоморов до тех пор, пока они не захрустят, как галька под копытами коней.
— А что скажешь ты, о Морриган? — обратился к богине Луг.
— Я буду без устали преследовать их, когда они обратятся в бегство, — отвечала она. — А я всегда настигаю тех, за кем погналась.
— Ну а ты, о Кэйрбр, сын Этэйн? — обратился Луг к поэту. — Что будешь делать ты?
— Я буду возглашать быстродействующие заклинания против врагов. Своими сатирами я развею в прах их честь и доблесть, и они, заслушавшись меня, не смогут противостоять нашим воинам.
— А ты, о волшебник, чем поможешь нам ты?
— Мы прибегнем к нашему магическому искусству, — отозвался Матхган, главный виночерпий клана, — и обрушим на фоморов двенадцать горных вершин.
Наконец Луг спросил виночерпиев, чем они собираются помочь богам.
— А мы с помощью колдовства, — отвечали виночерпии, — спрячем от фоморов двенадцать самых больших озер и двенадцать главных рек, чтобы враги нигде не смогли найти воду, даже когда их охватит сильная жажда. И тогда вода начнет сама ускользать от фоморов, так что они не получат ни капли воды; а племя богини Дану сможет пить вволю, сколько бы ни продолжалась эта война, даже если она продлится семь лет.
А напоследок друид Фигол, сын Мамоса, заявил:
— Я направлю три огненных потока прямо в лицо фоморам, волшебными чарами отберу у них две трети их сил и мужества; племя же богини Дану, наоборот, с каждым вздохом будет набираться все больше и больше сил и храбрости, так что они не почувствуют ни малейшей усталости, даже если битва будет продолжаться целых семь лет.
И все боги решили готовиться к войне и постоянно советоваться обо всем с Лугом.
Несмотря на свержение Бреса, фоморы по-прежнему требовали от племени богини Дану уплаты ежегодной дани и присылали своих сборщиков податей, числом девять раз по девять. Те явились на «Балоров холм» и ожидали появления богов, приносящих им дань, но вместо этого увидели, как к холму приближается молодой мужчина. Он скакал верхом на Роскошной Гриве, жеребце Мананнана, сына Лира; на нем сверкали панцирь и шлем Мананнана, которые не могло пробить никакое оружие, а в руках у него были меч, щит и отравленные дротики.
Это был сам Луг. Он напал на сборщиков податей, присланных фоморами, и перебил их всех, оставив лишь девятерых, которым приказал вернуться к своим хозяевам и передать им, как расправляются боги с наглецами.
Это вызвало в подводном королевстве настоящий переполох.
— Кем же был этот грозный воин? — спросил Балор.
— О, уж я-то знаю, — отозвалась его жена. — Это, наверное, сын нашей дочери Этлинн; я даже могу предсказать, что, раз уж он решил связать свою судьбу с племенем своего отца, нам никогда больше не вернуть себе власть в Эрине.
Вожди фоморов поняли, что расправа со сборщиками податей, посланными ими в Эрин, означает, что клан Туатха Де Данаан умеет и будет сражаться насмерть.
Тем временем Луг разослал гонцов по всему Эрину, призывая всех богов Туатха Де Данаан присоединиться к нему.
Фоморы ж собрали войско и за неделю до праздника Самхейн Морриган с помощью чар узнала, что фоморы уже высадились в Эрине. А накануне праздника Самхейн два войска сошлись лицом к лицу на поле боя. Но фоморы и представить себе не могли, что племя богини Дану окажет им столь упорное сопротивление.
— Как по-твоему, неужели они посмеют вступить в бой с нами? — обратился Брес к Индеху, сыну Домну.
— Если они не заплатят нам дань, мы соберем ее их же собственными костями, — отозвался тот.
По началу, как принято, оба войска смотрели, как изо дня в лень кипели жаркие поединки между наиболее нетерпеливыми воинами. Иногда в них побеждал бог, иной раз — фомор, но при этом исход поединков оценивался сторонами по-разному, что весьма удивляло фоморов. Если их собственные мечи или копья ломались, они никогда больше не брали их в руки, а если их герои гибли, то гибли окончательно и уже больше не возвращались к жизни. У племени богини Дану все было совсем иначе. Оружие и доспехи, сломанные и поврежденные накануне, на следующий день опять как ни в чем не бывало сверкали в руках воинов Туатха Де Данаан, а воины, убитые в прошлой битве, вновь выходили на боя целыми и невредимыми, готовясь, если надо, вновь сложить свои головы.
Поняв в чем дело, фоморы сначала попытались убить Гоибниу-кузнеца. Но тот смог победить подосланного убийцу. Затем узнали фоморы о волшебном роднике в котором Диан Кехт и Эйрмид возвращали жизни детям Дану. Подойдя к роднику, они сбросили в него эти камни, а сверху набросали других камней, так что расплескали всю целебную воду и наглухо заложили родник пирамидой из камней.
Эта удача вдохновила фоморов на решающее сражение Они выстроили на поле боя все свое войско.
Против фоморов выступили все великие воины Туатха Де Данаан, за исключением Луга. Совет богов решил, что его разнообразные дарования делают его жизнь слишком ценной, чтобы рисковать ею в бою. Таким образом, боги посоветовали ему держаться позади сражающихся, под охраной девяти воинов, но в последний момент Луг сумел ускользнуть от своих стражей и предстал на боевой колеснице перед своим войском. «Бейтесь храбро, —воскликнул он, — ибо пора покончить с вашим рабством! Лучше заглянуть в лицо смерти, чем жить в унижении, платя позорную дань».
С этими ободряющими словами он развернул колесницу и помчался на возвышение, на котором его могли видеть все воины Туатха Де Данаан.
Фоморы тоже увидели его и поразились.
— Меня очень удивляет, — обратился Брес к своим друидам, — что солнце сегодня восходит на западе, a не на востоке, как повелось от века.
— Для нас было бы лучше, если бы это и впрямь было так, — отвечали друиды.
— А что же тогда там так сияет? — спросил Брес.
— Это светится лик Луга Длинные Руки, — ответили они.
В этот миг оба войска издали громкий боевой клич. Копья ударили о щиты и послышалось тяжелое бряцание доспехов, звон и скрежет мечей, свист стрел и дротиков. Казалось, отовсюду грянул ужасающий гром. В бою погибли многие выдающиеся вожди с обеих сторон. Огма, убил наповал Индеха, сына бога Домну. Тем временем сам Балор Могучий Удар неистовствовал среди богов, сразив их царя Нуаду. Наконец он встретился с Лугом. Бог Солнца громким голосом бросил вызов своему прадеду на родном языке фоморов. Балор услышал его и приготовился воспользоваться своим страшным смертоносным глазом.
«Приподнимите мне веко, — приказал он, — чтобы я мог взглянуть на наглеца, дерзнувшего заговорить со мной».
Слуги с помощью особого крюка приподняли веко на ужасном глазу, и, если бы его губительный взгляд коснулся Луга, тот тотчас был бы испепелен. Но как только глаз врага приоткрылся наполовину, Луг метнул в него свой волшебный камень, который вышиб глаз и пробил голову Балора насквозь. Глаз вытек на землю прямо перед Балором и, падая, погубил трижды по девять воинов-фоморов, которых случайно коснулся его угасающий взгляд. Ослепление Балора явилось поворотным моментом битвы; фоморы дрогнули, а Морриган, явившись на поле боя, горячо воодушевляла воинов богини Дану песней, и воины, почувствовав прилив сил и мужества, изгнали остатки армии фоморов, поспешивших вернуться в свое подводное царство.
Так закончилась великая битва. И фоморов в этом бою погибло больше, чем звезд на небе, песчинок на морском берегу, снежных хлопьев зимой, травинок, истоптанных копытами белого скакуна Мананнана Мак Лира, или волн на море, когда разгуляется буря. Боги Туатха Де Данаан, преследуя бегущих фоморов, захватили в плен самого Бреса. Тот обратился к Лугу, умоляя пощадить его.
— И какой же выкуп ты готов заплатить за это? — спросил Луг.
— Я сделаю так, что у всех коров никогда не переведется молоко, —пообещал Брес.
Прежде чем принять окончательное решение, Луг посоветовался с друидами.
— Но что толку нам от этого, — решили те, — а Брес не продлит при этом жизнь самих коров?
Продлить им жизнь оказалось не во власти Бреса, и он сделал другое предложение.
— Скажи своим, — обратился он к Лугу, — что, если вы пощадите меня, у вас каждый год будет хороший урожай зерна.
Но те отвечали ему:
— У нас и без того есть весна, чтобы пахать и сеять, лето, чтобы растить урожай, осень, чтобы убирать его, и зима, чтобы съесть выращенный хлеб. Этого с нас довольно.
Луг передал их ответ Бресу.
— Если хочешь сохранить жизнь, тебе придется заплатить за нее куда более высокую цену, чем эта.
— И какова же она? — спросил Брес.
— Поведай нам, когда лучше пахать, когда лучше сеять и когда убирать урожай.
Брес тотчас отвечал:
— Пашите всегда во Вторник, сейте во Вторник и убирайте урожай тоже во Вторник.
И этот ловкий ответ, как гласит предание, спас Бресу жизнь.
Наконец Морриган и Бадб добрались до вершин самых высоких гор и провозгласили победу над фоморами. И все младшие боги, не участвовавшие в битве, собрались вокруг них, чтобы послушать новости. Бадб запела песню, начало которой известно многим, но окончание забыто всеми.
Затем она произнесла пророчество, в котором предсказывала приближение конца века богов и начало новой эпохи, когда летом перестанут расцветать цветы, коровы не будут давать молока, женщины потеряют стыд, мужчины сделаются слабыми и дряхлыми, когда на деревьях перестанут расти плоды, а в море не будет рыбы, когда старики будут подавать глупые советы, а законники станут издавать несправедливые законы, когда воины начнут предавать друг друга, все люди сделаются ворами и лжецами и на земле не останется больше ни чести, ни добродетели.

ПОКОРЕНИЕ БОГОВ СМЕРТНЫМИ

И все, что она предрекала, исполнилось. Близился закат и упадок богов. Новый народ прибыл из-за моря, чтобы вступить в борьбу с племенем богини Дану за власть. И новые пришельцы оказались уже не богами, а такими же смертными, как мы с вами. Они и стали предками гэлов. Правда, позор богов отчасти смягчает тот факт, что люди тоже считали себя потомками небожителей. Люди верят, что они произошли от бога смерти и впервые появились на земле из Страны Смерти, чтобы захватить власть в этом мире.
Из страны Гадес, Брегон, отец двух сыновей, Била и Итха, воздвиг дозорную башню, с которой как-то раз зимним вечером Итх увидел далеко за морем землю, которую он прежде не замечал. Захотев осмотреть неведомую землю поближе, Итх вместе с трижды тридцатью воинами переплыл море и высадился незамеченным в устье реки Скене. Страна показалась ему необитаемой, и Итх со своими людьми отравился на разведку в северном направлении. В конце концов они достигли Эйлеаха.
Здесь Итх встретил трех правителей племени богини Дану. Они были наследниками Нуады Серебряная Рука, который погиб в сражении с фоморами. С почестями похоронив своего предшественника в кургане, цари собрались, чтобы поделить царство между собой. Однако им никак не удавалось найти решение, которое удовлетворяло бы всех, и цари попросили чужеземца взять на себя роль судьи.
Совет Итха был скорее морального свойства, нежели практического. «Поступайте по законам справедливости», — вот все, что он сказал спорщикам, но затем проявил неразумие, принявшись расточать неумеренные похвалы Ирландии за ее мягкий климат и изобилие плодов, меда, зерна и рыбы. Все эти восторги из уст иноземца цари клана Туатха Де Данаан восприняли как свидетельство его намерения отобрать у них страну. Посовещавшись между собой, они предательски убили Итха. Однако они не сумели задержать его спутников, которые поспешили возвратиться, захватив с собой тело своего предводителя. Возмущение при известии о гибели Итха было настолько велико, что Мил, сын Била и племянник Итха, поклялся отомстить за его смерть.
Наскоро собравшись, Мил отправился в путь со своими восемью сыновьями, которые прихватили с собой своих жен. Их сопровождали тридцать шесть вождей, каждый из которых плыл на отдельном корабле с отрядом верных воинов. Благодаря магическим чарам своего друида, Амхэйргина Прекрасное Колено, они определили точное место высадки Итха на побережье. Они благополучно высадились на берег и сделали это в тот же день, в который много лет назад ступили на эту землю дети Дану. По пути к столице люди повстречали Эриу, жену одного из правителей. Она приветствовала Амхэйргина.
— Если вы пришли завоевать нас, — проговорила она, — вы затеяли неправедное дело.
— Да, именно за этим мы и пришли, — отвечал Амхэйргин, не желая пускаться в рассуждения о моральной стороне этого дела.
—  Тогда слушайте меня воины! — воскликнула она. — Теперь этот остров будет принадлежать вам, пришедшие к нам издалека. Клянусь, что от заката и до востока нет и не было лучшей земли. А ваш народ станет самым прекрасным из всех народов, живших на свете.
— Поистине, мы слышим прекрасные слова и доброе пророчество, — заметил Амхэйргин.
— Но знайте, что к вам это пророчество не относится — возразила женщина. — Ибо ни вы сами, ни ваши потомки не смогут насладиться спокойной жизнью на острове.
Затем, повернувшись к Амхэйргину попросила она
— Пообещайте мне хотя бы одно...
— И что же именно? — отозвался Амхэйргин.
— Обещайте назвать остров моим именем.
— Так и сделаем, — отвечал Амхэйргин.
Так и случилось. И новую землю назвали Эриу или Эрин.
Произошли две решающие битвы, первая — в Гленн Фаизи, а вторая — при Тэйлтиу. В обеих битвах боги Туатха Де Данаан потерпели поражение. Все их цари были убиты тремя оставшимися в живых сынами Мила: одного поразил Эбер, второго — Эремон, а последнего убил сам друид Амхэйргин. Побежденные боги скрылись в подземном царстве, оставив землю во владение захватчикам.
С того дня, по словам древних хронистов, начинается настоящая история людей. Поскольку старший сын Мила, Донн, погиб, царская власть по закону перешла в руки второго сына — Эремона. Однако третий сын, Эбер, при поддержке своих сторонников, потребовал от брата своей доли владений, и земля была разделена на две равные части. И тем не менее в конце того же года между братьями вспыхнула война. Эбер был убит в бою, и полновластным владыкой стал Эремон.
Однако, хотя смертные и одержали над богами победу, им не удалось подчинить их себе. Потерпев поражение на поле боя, племя богини Дану нисколько не утратило своих божественных атрибутов, благодаря которым бывшие боги могли либо помогать людям, либо причинять им зло. Велика была сила и власть Дагды над сынами Мила; сохранилась она и после покорения их земель, ибо боги лишили людей молока и зерна, так что смертным пришлось заключать мир с Дагдой. Лишь после этого, заручившись поддержкой богов, они смогли собирать урожай и пить молоко от своих коров. И хоть боги Туатха Де Данаан и удалились в подземное царство, они должны были получать от своих преемников дары и приношения.
Лишившись реальной власти над земле, боги отправились на поиск нового пристанища. Они устроили совет, но его участники разделились на два лагеря. Некоторые боги хотели отрясти со своих осиротевших ног прах злополучной земли и отправиться за море на поиски блаженных краев, затерянных в неведомой дали. Там, на крайнем западе, не доступный никому, кроме немногих избранных смертных, находился остров Тир-нам-Бео - Страна вечной жизни.
Однако были и другие боги — точнее говоря, их оказалось куда больше, которые не пожелали покидать земли людей. Поэтому им было необходимо найти для себя новое пристанище, и их король, Дагда, решил выделить каждому остающемуся по сидху - кургану, каждый из которых имел особые врата, ведущие в подземное царство бесконечного наслаждения и богатства. Таким образом, никто из богов клана Туатха Де Данаан не остался без приюта. Именно в те времена гэльские боги получили имена, под которыми они известны нам и сегодня, Аэс Сидхи, «Люди из холма», или, в более кратком варианте, Сиды.
После этого Дагда практически перестал играть сколько-нибудь заметную роль в истории племени богини Дану. Именно тогда состоялся совет богов, на котором было решено избрать нового правителя. На трон царя было достаточно претендентов: Бодб Дирг, Мидхир, Илбрих, сын Мананнана, Лир и сам Оэнгус, хотя последний, как гласит легенда, не испытывал особого желания стать правителем, поскольку предпочитал вольную жизнь бремени царских дел и забот. Боги Туатха Де Данаан принялись обсуждать претендентов, и в результате долгих дебатов их выбор пал на Бодб Дирга, что объясняется тремя причинами: во-первых, его собственным желанием, во-вторых, волей его отца, Дагды, и, в-третьих, тем, что он был старшим сыном Дагды. Остальные участники совета богов поддержали это решение.
Отныне они не были хозяевами только самим себе. Может быть люди завоевали для себя землю… Но разве не получило племя Дану влияние большее, чем было у них прежде? Разве не в них отныне верили победители?

Перечень богов

Нуада - первый предводитель клана детей Дану, покровитель воины. Этот бог обладал непобедимым мечом, одним из четырех главных сокровищ клана Туатха Де Данаан. Потеряв в этом сражении с кланом Фир Болг руку, король Нуада получил прозвище Аргетламх, то есть «Серебряная Рука» потому что Диан Кехт, бог-врачеватель клана Туатха Де Данаан, сделал ему искусственную, серебряную. Как следствие он лишился и статуса короля. Позже, когда Мидах смог восстановить его руку, вернул свое положение но уступил Лугу, как более достойному. Был убит Балором во второй битве детей Дану с фоморами.

Морриган, «великая королева»-богиня войны. Зачастую отождествляется с ещё тремя сущностями-спутницами:Фи, «злобная», Нимэйн, «ядовитая», Бадб, «неистовая». Покровительствует героям, колдуньям и ведунам. Предстает а виде молодой женщины или седой старухи. Ассоциируется с кругом жизни-смерти, и магической изменчивостью природы. Искусстна в колдовстве и немало помогала с этим своему клану, но не большая любительница воевать своими руками. Часто предлагает своё покровительство воинам и королям. Её спутники, черные вороны, и сама богиня зачастую принимает вид вороны.

Дагда - седоголовый старик, бог земли и плодородия. У него был котел под названием «Неиссякающий», в котором каждый находил себе пищу в соответствии со своими заслугами, и поэтому никто никогда не оставался им недоволен. Была у Дагды и живая арфа, Уаитни. Когда бог играл на ней, времена года шли установленным чередом: весна следовала за зимой, лето сменяет весну и уступает место осени, которая, в свою очередь, сменялась зимой. Он повсюду возил за собой на колесе восьмизубую боевую палицу, настолько большую и тяжелую, что поднять ее могли только восемь сильных мужчин, а само колесо, когда бог взваливал на него палицу, оставляло глубокую борозду, напоминавшую границы между владениями.

Боанн,Бойн - жена Дагды,  ассоциируется с легендой о реке Бойн, которой, она не только дала имя, но и создала ее. Прежде на ее месте был ручей, скрывавшийся в тени девяти волшебных кустов орешника. На этих кустах росли орехи обладавшие волшебным свойством: тому, кто сумеет сорвать их и тотчас съесть, открывались таинственные познания о сущности мироздания.Привилегией знать эти тайны пользовался лишь один вид существ — божественные лососи, обитавшие в ручье и тотчас проглатывавшие орехи, как только те падали с ветвей орешника в воду, и поэтому знали все и обо всем. Всем прочим, в том числе и верховным богам, было строжайше запрещено приближаться к этому месту. И лишь Бойн, движимая непреодолимым любопытством, присущим всем женщинам, осмелилась нарушить этот запрет богов. Но едва она приблизилась к ручью, его воды поднялись, двинулись на дерзкую и всей своей мощью обрушились на нее. Бойн удалось спастись, но воды больше не вернулись в прежнее русло. Они стали рекой Бойн, а что касается знаменитых вещих лососей, то они с тех пор вечно кружат и кружат в речной глубине, напрасно пытаясь найти на дне волшебные орехи.

У Дагды было семеро детей, из которых наибольшей известностью пользуются:
Бригита, Оэнгус, Мидхир, Огма и Бодб Дирг (Бодб Рыжий).
Бригита(Остара) - богиня огня и очага, а также покровительницей поэзии. Была выдана замуж за Бреса-фомора ставшего правителем детей Дану после первой битвы с ними. Её дочь, Этлинн, стала матерью Луга.
Оэнгуса называли также Мак Ок , что означает «молодой бог», покровитель влюбленных. Как у его отца, у Оэнгуса была арфа, но только не из дуба, как у самого Дагды, а из золота, издававшая настолько нежные и сладостные звуки, что услышавший ее не мог удержаться, чтобы не последовать за молодым богом.
Мидхир-колдун, также герой целого ряда легенд, по всей вероятности, был богом подземного царства в котором у него были три волшебные коровы и столь же волшебный котел. Мидхир часто предстает в образе жертвы плутов,безжалостно обманывающих его.
Огма, называемый также Кермэйт, что значит «медоустый», был богом литературы и ораторского искусства. Он женился на Этэйн, дочери Диан Кехта, бога врачевания, и имел от нее семерых детей. Огма, естественно, считался и создателем знаменитого кельтского алфавита огам. Огма был еще и богатырем или, по крайней мере, сильнейшим среди клана Туатха Де Данаан. Он носил титул «Грианайнех», что означает «солнцеликий»; этим титулом он был обязан своей сверкающей внешности.
Бодб Дирг, Бодб Рыжий - он унаследовал от отца титул короля богов, после победы над ними людей.
Ллир-бог моря, предводитель ушедших на Остров Вечной Жизни после победы людей, детей Дану. Но нам известно о нем очень немногое, особенно по сравнению с его знаменитым сыном, Мананнаном, величайшим и самым прославленным из его многочисленного потомства.
Мананнан Мак Лир - был прежде всего патроном мореплавателей, которые почитали его как «бога нагорий», покровителя торговцев, считавших его старейшиной своей гильдии. У Мананнана было немало знаменитых видов оружия, в частности, два копья, прозванных Желтое древко и Красный дротик, меч по прозвищу Мститель, который не переставал сокрушать врагов, а также два других меча, именовавшиеся Большой демон и Малый демон. Была у него и большая лодка по прозвищу Метла волн, которая двигалась сама собой, доставляя своего хозяина куда он только пожелает, и огромный конь по кличке Роскошная Грива, обгонявший весенние ветры и молнией мчавшийся как по суше, так и по волнам. Никакое, даже самое грозное оружие не могло пробить его волшебную кольчугу и заколдованный панцирь, а на его шлеме ослепительно сверкали два магических самоцвета,ярких, как солнце. Он даровал богам мантии, делавшие их невидимыми, как только те пожелают, и кормил их своими собственными поросятами, которые возрождались быстрее, чем гости успевали съесть их. Именно из них он, без сомнения, повелел приготовить угощения на своем знаменитом Вечном Пиру, так что гости, отведавшие их, никогда не старились. Таким путем дети богини Дану навеки сохраняли молодость.
Гоибниу-кузнец и покровитель этого ремесла, посредством своего волшебного эля делавший неуязвимым племя богини Дану, сам ковал для них доспехи и оружие.
Кэйрбр, сын Этэйн-бард и сказатель детей Дану, известный своими хулительнуми стахами
Диан Кехт-бог врачевания. От Морриган у Диан Кехта было несколько детей, двое из которых Мидах и его сестра Эйрмид унаследовали дело отца. Кроме них, у него была и другая дочь, Этэйн, которая вышла замуж за Огму, и сын Киан взявший в жены дочь Балора-фоморку. Сын последних, Луг, стал символом вечной славы гэльского пантеона.
Луг-бог солнца прозванный Ламхфада, что означает «Длинные Руки» или «Стреляющий далеко».  Оружие его праща, с помощью которой Луг совершал свои подвиги. Его почитатели, увидев в небе радугу, вспоминали об этом страшном оружии; даже Млечный Путь называли «Цепь Луга». Было у Луга и волшебное копье, которое, в отличие от пращи, богу не было нужды постоянно держать в руках, ибо копье это было живым и отличалось ненасытной жаждой крови, так что успокоить его можно было, только погрузив его наконечник в усыпляющий отвар из толченых листьев мака и волшебный пес. Прославился среди племени Дану тем, что одинаково исскусен во всех ремеслах собратьев одновременно. Возглавил их и привел к победе во время второй битвы с фоморами.