Этого стерпеть просто было невозможно. Пусть злится. Пусть прогонит.
Мара одним движением обхватила наставницу, прижалась и замерла. Погладить ее по волосам хотелось так мучительно, что болели руки. И она взяла и погладила.

Вместо полночных пробуждений с разбором ошибок и недоговоренного - теперь будут такие сны. Мара это знала. Теперь все было хорошо.
Ничего не говори, сказал ей самый добрый внутренний голос. И она промолчала.

Берег Мара, мечтавшая увидеть его из корзины впередсмотрящего, увидела, собственно, с палубы, где сворачивала снасти в аккуратные бухты: теперь-то она знала, как это важно, чтобы не спотыкаться о них потом, когда драишь палубу! Поначалу она очень переживала за кожу, загоревшую и задубевшую за переход, но спустя пару дней волнений принялась, наоборот, браться за все что предложено; видно, просто смотреть на то, как заняты другие, было слишком сложно.
Так она и говорила всем, кто спрашивал, но настоящая причина крылась в том, что Маре решительно не хотелось рассказывать в Цитадели о Саде. На все вопросы она решила отвечать, что прибыла сюда на корабле - и враньем это вовсе не будет. В общем-то ее вторая жизнь и началась на корабле.
Дышать, слушать ритм, танцевать вечерами на палубе, высвистывать новые мелодийки на вистле, внимательно наблюдать за всем вокруг  и советоваться с наставницей о том, на что обращать внимание в себе самой, Маре никто не мешал.

Поэтому, когда показался берег, Мара завопила вслед за впередсмотрящим «Земля!» с незамутненным почти детским (или совершенно детским) энтузиазмом. Закончила работу (сгорая от нетерпения; но помня, как больно спотыкаться о разбросанные канаты; а еще _приучая себя_ к терпению) и со всех ног помчалась разыскать наставницу и сообщить о скором конце путешествия.

- Увидела, что мы прибыли. Судно заходит за мыс и будем швартоваться. Я до сих пор не спрашивала, как мы будем добираться отсюда? Цитадель ведь дальше в проливе, а Темлин - пират..

При словах «верхом» Мара не удержалась и нервозно встряхнула головой, отгоняя видение здоровенной лошади с неестественно тонкими для такого зверя ногами. Лошадей она видела и побаивалась, а однажды такая лягнула паренька из слуг и у него на всю жизнь осталась вмятина на голове: он показывал, а малышки-тогда купальщицы визжали от ужаса и любопытства.

Со стола Мара прихватила и свое письмо - к Фирис из Протера, в Рифликс, на адрес ее родни, найденный наставницей. Без имени отправительницы. Может, однажды Фирис его увидит.
Все еще мучимая мыслями о лошадях и их копытах, она отправилась прочь из каюты, ставшей такой привычной. Неужели, после этой комнатки с круглым оконцем, через четыре дня у нее будет другое место, другой (ты знаешь, что такое..)_дом_?
Лошади!
Но четыре дня по Фейриуму!

Мара смотрела на этих двоих так, чтобы никогда не забыть. Пока ждала своей очереди, махнула Арете свертком с ее одежжой, прижала сверток к груди в благодарность; и улыбнулась еще паре ухмылявшихся матросов, Дайру и Эскелю, с которыми болтали однажды на вахте; отвела взгляд от парня, назвавшего Анат дырой (он не виноват, но неправ) - а затем наконец кинулась Темлину на шею и крепко-крепко обняла.
«Спасибо, - прошептала снова, - я не забуду». Сунула ему в руку куртку, которую он набросил на нее тогда, на второй день пути - так и не собралась отдать! - а в кармане ее листок с нарисованной фигурой у штурвала, исчерканной штрихами дождя.
- Пусть ветер идет попутным, Темлин Турмалиновый, - проговорила, расцепив руки.

С изумлением Мара обнаружила, что глаза ужасно слезятся - солнце отражалось от песка и воды и даже палубные привычки не помогали. А вода здесь щипала ступни, когда она сошла с лодки, и у берега кишела страннейших малюсенькими существами, похожими на лохматых креветок, да меньше ногтя в длину. Они щекотали кожу. Песок на берегу в летний зной, должно быть, обжигал сразу же, как отойдешь от набегающего прилива - а сейчас просто забивался между пальцами и не сразу очищался, даде когда ноги высохли. Она отерла ступни рукавом побледневшего от стирки в соленой воде синего платья, натянула сандалии, но песок все равно остался. Песчаные пляжи - вот они какие. Неужели пустыня состоит из такого же песка.
Одежда городских обитателей порадала ращнообразием: и слоистая, и легкая, некоторые полностью закутаны в ткань, у некоторых женщин туго перевязана грудь но открыт живот, а украшения! И сколько колокольчиков на каждой юбке или загорелых щиколотках женщин и детей! Некоторые дети были почти голышом - но в бусах! А некоторые заботливо завернуты в какие-то халаты из необычной ткани, и подвязаны ткаными поясами.
Что за удивительное, шумное, странно пахнущее место!
Фейриум ее снов!

(Как только мы куда-ниьудь придем, спрошу о каждом запахе. Мне так хочется вот этот, горьковатый, интересно, что это: масло? травы? Почему в Саду было столько ароматов, но ни один не пах так остро и будто даже непривлекательно - а не забыть.
За наставницей хотелось идти молча, чтобы не нарушать момента.
Мара смотрела, хватала всеми органами чувств новое и не могоа оторваться.

Разные истории сменялись перед Марой так быстро, так разительно, что она не впервые уже задумывалась: не заснула ли она у книжной полки, просто-напросто. Но мыло давало пахучую пену; вода была горячей и в нее можно было погрузиться целиком; масло наконец уняло жжение в ступнях от морской соли. Мара блаженствовала. С мылом вымыла волосы так, что они наконец заскрипели; оттерла с пяток заскорузлую кожу; смыла соль, остававшуюся на коже уже привычным белым налетом.
А потом выбралась из ванны и растерлась не просто ветошью - полотенцем! А уж когда она увидела на низком столике рядом с ванной флакончик с маслом для притираний, то на самом деле почувствовала себя не кем-то там с нижней палубы, а Амариллис Изумрудной. Побыла в этом ощущении пару великолепных минут, смазывая пальцы, локотки, загрубевшие щеки и облупившийся нос - и расхохоталась над собой от всей души. Она на Фейриуме. Только что с пиратского судна. В шикарной обстановке.. купается, надо же, посмотри на себя, кем ты еще можешь быть, как не Великой Героиней Легенд?!
Маленькая мышка забралась в библиотеку, погрызла клею с книжной обложки и уснула: приснилось ей, что она королева и со свитой чинно гуляет в саду, покуда слуги расставляют в пиршественной зале ужин, а королевская кошка смирно лежит у нее на коленях и мурлыкает.
От удивления такими чудесами мышка тут же проснулась, и, не теряя времени, помчалась скорее из библиотеки на кухню. Пока слуги носили из кухни в залу блюдо за блюдом, а королевская кошка пребывала с королевой и свитой в саду, мышка от души наелась обрезков и очистков, закусила свечкой и утащила запасов в норку; потом же всегда говорила родичам, что ей снился вещиц сон.
В те дни всякая мышь была умна и даже в вещем сне знала свое место.

- Я вытиралась!, - восторженным голосом отозвалась Мара, - заходи скорей.. ой, то есть я сейчас!
Здесь был _халат_! Легкий, серо-синий, с охристыми окоемами-прошвами. Мара поспешно завернулась в него, тая от довольства, и выскользнула навстречу наставнице. Не удержалась и кокетливо покрутилась перед ней!

Отредактировано Мара (2025-09-25 22:38:44)

Пока наставница отсутствовала, Мара сунула нос в каждый угол комнат, отведенных им; тщательнейшим образом расчесалась, заплелась, улыбнулась заколке, выстроганной для нее Дайром из какой-то завалящей щепки во время той самой ночной вахты. Она обрастает вещами, скоро обзаведется такой же дорожной сумкой! Свернула косы в две «бухты» за ушами. Обнаружила разложенные на столе письменные принадлежности, ненадолго застыла, любуясь на то, как на них падает свет из большого окна, обранного решетчатой ставней резного дерева. Уселась так, чтобы солнце из тех же ставень светило ей в висок, щекотало ресницы, извилистыми ясно-желтыми полосами расчерчивало комнату перед ней, и принялась дышать и слушать себя.
Привычки делать это регулярно Мара так и не приобрела, слишком многое манило и отвлекало ее в той короткой корабельной жизни, но..может, никогда не поздно начать? И все же, как она ни старалась, солнце и пылинки в его лучах плясали куда интереснее, чем кровь, всего лишь скучно бежавшая где-то внутри ее тела. Пылинки отвлекали.. тогда Мара принялась играть сама с собой, рисуя под закрытыми веками воображаемую карту путешествия ее внутренних «красных рек»: горные отроги внутренней тверди, мысы и полуострова членов тела, пещеры, полные сокровищ.. крошечная она сама.. или нет, гораздо веселее представлять кого-нибудь другого, другую маленькую отважную путешественницу, совершающую захватывающее путешествие вокруг света..нет, не _ее_, как можно, пусть это будет..будет, скажем, Фирис из Протера. Получит ли она ее письмо?
Нет, совершенно невыносимо. Если она сейчас что-нибудь срочно не придумает, она или побежит на улицу или еще что-нибудь вытворит, не менее сумасшедшее.
В голову забрались два кусочка мелодии, но никак не хотели стыковаться между собой; нужно было обыграть этот переход, нужен ли к ней вообще текст? Мара решила, что нужен. Но на текст нужен был материал!
Подойдя к окну, Мара аккуратно приоткрыла ставню и увлеклась наблюдением за происходящим на улице.

Отредактировано Мара (2025-09-26 08:37:59)

«Птичка в клетке» - вспомнилась Маре игра, в которую они часто играли в саду.
(Кто же за твоей спиной?)
Неизвестно почему, мурашки с затылка спустились куда-то по позвоночнику, дыхание на мгновение перехватило. Предчувствие, или наоборот (сон), ощущение чего-то давнего и важного, случившегося с ней или не с ней.
Она продолжила наблюдать.
Строчки будущей песенки перестали мешать и отвлекать ее. Сейчас она была гораздо ближе к сосредоточенной медитации, чем пятнадцать минут назад, когда старалась этого добиться.

Отредактировано Мара (2025-09-27 12:19:34)

Так, так, тин, тэн, тан,
Кто это, кто это, кто это там?

Вот как работает переход между двумя мелодиями: сделай фразировку вниз в конце одного и тин! Тин! Тан.. дети хлопают в ладоши. Где-то хлопнула ставня. Дети меняются местами: одни выходят играть, вторые идут в дом раскатывать тесто. Девочка росла и почти достигла невестиного возраста, так говорится в сказке. Про девочку, которая забыла, что она человек. Потому что хотела забыть, прежде чем достигнет возраста?
Тик-тин, тан!

Рядом Звезда.. а левее их пять!
Да кто же придумал здесь звезды купать?!

..вторую часть мелодии с другим размером просто оставь припеву, но не делай его повторяющимся, чтобы было заметно изменение в мелодии, ставь другой текст перебивками, жизнь в жизни, внутри в снаружи.
Мои дети играют на моих красных дорогах, быстро меняются местами, к полости за воздухом - к проливам и мысам тела, и обратно, весь танец взаимосвязан, но.. что снаружи? Что снаружи?.

Клетка откроется, птичка спорхнет,
Милая после заката придет.

Кровь приливает, неся воздух, напоенный ароматами специй, туда, где кружится голова, строя, рисуя под веками отражение внутри всего того, что снаружи, отражение, как в озере Сианор.

А вот и виновница, это Луна!
Она все затеяла, точно, она!

Женщина поднимает руки, развешивает белье, с него капает вода, тин-тан!
За скатертями или простынями больше не видно детей, но совшно их голоса. Не видно крови, но слышно эхо ее шагов, тин-тан! Так говорится в старых фейрианских легендах о колдунах.. мы лишь эхо чьих-то шагов, туда-сюда, меняемся местами, если успеем..

Раз на черепахе журавль плясал,
Я слышу, тин-тан! Он скользнул и упал!

Они смеются и смех как нить, как дрожь моих красных рек, связывает их между собой. От одного к другому переходит таинственный строй их игры, и я не вижу их, но по смеху, по _ритму_ слышу, кто в каком месте стоит и (никакой другой цвет не важен) всё выцветает потому, что можно рисовать под веками только черным, серым и алым.

Мара чувствует, нет, видит, как красные нити протягиваются между силуэтами, следлуя правилам игры; между частями ее тела, следуя правилам тока крови. Тин, тэн, тан!

На небе устала висеть озорница,
Решила в прохладной воде охладиться.

Все снаружи выцветает, потому что пришел час того, что внутри, но что это? Эти реки разорвут ее, если не выпустить их через плотину, если не пустить реку по руслу
(«изменять даижение рек». Движение!)
Нужно обозначить точку снаружи. Тин!
Точку шлюза в плотине. Тэн!
Но откуда течет река?! Тан!

Мару охватывает противная дрожь и к горлу подступает невидимая вода.

На встречу с любимой пришел дорогой,
Чья встреча?
Чей вечер?
Кто там, за спиной?

Я не должна искать снаружи. Порядок неправильный. Что-то неправильно!
Убери текст!
Весь текст!
Спустись глубже. Забудь, через какие полости воздух несет мелодию, забудь _акустические точки_ вокруг, куда ты направляешь голос. Не сейчас.
Звук идет изнутри.
Женщина и дети пришли _из дома_.

Мара спускается глубже в себе, против течения красных рек, туда, где рождается ритм, исходящий с висков и запястий.

И вместе с Луной за звездою звезда
Одна за другою спустились сюда..

В сердце, где рождается песня.

Мара однажды видела в книге картинку, на которой у человека была стерта часть ребер, как если бы ему разрубили грудь, и там, глубоко внутри, было то, что отправляет кровь в путь.
Смотреть, даже просто задерживаться взглядом на чем-то столь сокрытом вызывало невыносимую тошноту, и пока Мара медленно, в подробностях, пыталась увидеть, как это средоточие ритма медленно сжимается, а затем разжимается, голова закружилась, будто она смотрела на все привычное немного под другим углом..
Что-то было неправильно и прекрасно,
совершенно в этом переплетении звука, ритма и течения, где будто бы раскрывался - и не раскрылся - цветок.

Отредактировано Мара (2025-09-27 19:15:32)