Мара запоминала так, будто от этого зависело ее будущее: конечно, нет, но запомнить вме и получить инструкции от наставницы раньше, чем от любых учителей, представлялось ей настолько ценным, что в тот момент она и поняла значение и необходимость контроля: вот для чего дано ей тело и разум, вот для чего любить их и о них заботиться, вот для чего узнавать особенность и предназначение каждой точки на них: чтобы мочь мгновенно и безошибочно запомнить каждое движение _ее_ пальца, например; и каждый поворот и дверь того места, которое _она_ назвала домом.

Мара решительно отмела попытку разума начать воображать этот сад и внутреннее убранство Цитадели: нельзя, скоро увидишь (дыши), запоминай только план. Напряжение, давившее ее, постепенно отпускало, но запах все не выветривался и часть ее словно находила в нем удовольствие, не желая отпускать - а другая часть не хотела вдыхать лишний раз. Вот, значит, как пахнет Фейриум: розами и металлом.
- Тавия, - улыбнулась она. - Я запомню. Она и тебе помогала? Ты говорила, что училась меньше других - а когда Цитадель решает, что ты уже готова? Готова выходить, делать нечто самостоятельно.. как вообще определяется переход от ученика к Заклинателю, если вспышка уже все равно случилась? А какие есть градации: ученик, старший ученик, подмастерье, мастер-колдун? - Мара улыбнулась еще шире такому неуместному и нарочито-грубому сравнению Заклинателей и ремесленников, - Ты упоминала какие-то уровни: как они определяются?

Отредактировано Мара (2025-10-05 10:14:25)

- Учиться дозволено только до вспышки.. значит, какого «уровня» (как бы понять, что на каком? Совет, должно быть, решает, мысленно хмыкнула Мара) достиг во время вспышки, на том и останешься? Или можешь учиться и дальше, по книгам например, тренироваться и со воеменем достигнешь следующего? Ведь есть книги о том, как заклинать и какие бывают заклятия?

- Я поняла. Тот, кто заклинает больше, как будто (прочищает канал) растягивается и в следующий раз может (принять) больше. Но это малоприятно, - повторила Мара вслед за наставницей. - Тогда давай займемся тем, что приятно? Ты говорила о парных танцах и том, что они помогают с контролем. Хочешь показать мне фигуры?

- Я так и знала, - Мара отреагировала неожиданно мрачной серьезностью. - Я тоже не предполагала, что Заклинатели носят силу в себе; иначе вообще почему она вызывала бы неприятные ощущения? Нет, она попадает в нас извне, именно так и растягивает.. прости за отвратительное обьяснение; попадает и проходит через нашу Кровь, но как и откуда?
Скажи, ты знаешь, как сквозь человека проходит удар молнии? - трудно было сказать, что сейчас выражают потемневшие глаза девушки. - и..прости за предложение танцев. Я была неправа, пытаясь уйти от неприятной тебе темы.

- Ты учишь меня спрашивать, наставница. Не то, о чем тебе зочется рассказать, а о том, что хочется знать мне. Этому меня никто никогда не учил и наверное немногие еще согласятся. Но мы договорились брать друг у друга то, что действительно хочется взять; и давать то, что у нас действительно есть, и я.. снова обещаю всегда следовать обещанию. И танцевать я с тобой тоже очень хочу. Всякий раз, танцуя, я буду чувствовать эхо нашего первого танца. Это большой подарок; сокровище. Потому что в каждом танце; и в каждом коридоре Цитадели, и в каждой попытке контроля для меня теперь будет нечто приятное. Ты. Я пока только так понимаю «приятное». Но я пойму больше, и расскажу тебе. И тогда в каждом приятном тебе для тебя эхом буду я. Договор. Понимаешь?

Мара встала на ноги и протянула руку наставнице:
-  Давай танцевать?

- Надо! - Мара сделала пируэт и со всем доступным ей изяществом поклонилась:
- Тогда давай я буду вести, как неуклюжий громила, а ты, делая вид, что тебя ведут, подскажешь мне фигуры. И когда я снова наступлю тебе на ногу, мы снова порадуемся, что я не мальчик, тем более, не мужчина!

И в этот же момент залилась краской и сама это прекрасно почувствовала: в таком виде мне и красной одежды не надо! - и эта мысль, конечно, заставила ее покраснеть еще больше.

Не давая себе сдаться, теперь она коротко поклонилась по мужски, взмахнув рукой, как это делали кавалеры в танце на день Сердца Зимы - и повторила приглашение:

- Хотелось бы мне натанцеваться так, чтобы завтра, когда я сяду на лошадь, не чувствовать под собой ног: так хоть не возникнет соблазна пойти лучше пешком!

В конце концов неизвестно, кто первый запутался в кистях и бахроме платьев: но обе они рухнули на софу рука в руке, хохоча, а Мара даже болтала ногами, давясь от смеха.
И хотя они отдышались, но все равно то и дело то одна, то другая принималась хихикать, и обе прыскали, глядя друг на друга. Но вот наконец притихли:
- Кажется, нам стоило бы сейчас делиться историями из жизни. Но ни у одной из нас нет достаточно простых историй, верно? Давай рассказывать сны? Во сне мне однажды приснился мальчишка - не смей смеяться! - который спросил меня, кем бы я _хотела_ быть, если не собой! Представляешь? Только во сне могло прийти такое в голову. Я не ответила, но… здорово было бы не выделяться среди людей и просто путешествовать так, чтобы они не расступались. Люди неискренние, когда боятся. А когда не боятся, иногда такие мерзкие и слабые, но.. живые. Но не быть собой ради того, чтобы тебя перестали бояться? Нет. А в вашей Изумрудной библиотеке есть библиотекарь? Там, во сне, был!

- То что? Такое бывает, такие ..остаются жить?
(Извне или внутри?! Так это часть себя, которую больно терять, или что-то чуждое и болезненное?!). Как все-таки на самом деле ощущается эта сила? Почему ей тяжело пользоваться и тяжело терять?

Воспоминание заставило Мару дрогнуть и ее рука дернулась из руки наставницы.
- Могу представить, о чем ты говоришь. Значит, мне по крайней мере не будет страшно от неожиданности. Я сохраню контроль (ага, как же, язвительно сказал ей самый злой внутренний голос. Контроль). Странно, что звездный металл происходит от тех же Звезд, чье сердце дает нам силу. Сказки говорят, что вблизи Сердца кто-то слышит мысли, кто-то может менять течение рек, а кто-то - говорит и пишет на неведомых языках. И все эти знания и умения словно обернуты тем, чего мы не можем даже коснуться без вреда для себя. Словно бы звездный металл охраняет силу внутри: охраняет от нас? И все-таки сердце открывается тому, кто его коснется. Выходит, наше стремление к этой силе сильнее того, что ее охраняет? И значит - она все-таки наша, не совсем чуждая? Если бы только знать, почему они падают…

- Рассажи мне про Звезды. Расскажи мне про эту Элеа.. я уверена, что слышала это имя раньше.

Мара честно хотела просто лечь и валяться на этой уютной кушетке, просто валяться и смотреть в потолок комнаты, но как-то неожиданно оказалось, что наставница тем временем села, и голова Мары вдруг оказалась у нее на коленях. Показалось, что сейчас звезды влетят в окно и будут кружиться по комнате пушистыми или колкими невесомыми клочками небесной шерсти. Одновременно она чувствовала себя слабой и беспомощной: казалось, что она расслаблена или устала настолько, что не сможет ни пошевелиться, ни поднять руки; но в безопасности, в безопасности, в безопасности.

Отредактировано Мара (2025-10-06 05:59:46)

- Почему же, почему оно разлетелось? Это же как ловушка. Или.. может быть, что Заклинатель не подходит Звезде? Или Звезда ему или ей? Когда я слушаю о них, мне кажется, что они живые, будто они падают, чтобы жить с нами.. а их убивают. Хотя страшна не Звезда, а Волна. На Зенитеа оживали человеческие мечты, и они были страшными. Люди - страшные, наставница?

- Когда на Зенитеа упала Звезда, один юноша, прибывший туда, чтобы найти учителя, не знал о том. Он приехал на остров с супругой, которая везде следовала за ним, не желая его оставить: и вот, в тот день он вернулся с утренней прогулки по побережью, ничего не заметив, и обнаружил, что в доме все приготовлено и чисто прибрано, что его записи приведены в порядок и вечерняя свеча очищена со стола, и поставлены свежие во все подсвечники, а его жена куда-то ушла. Ему даже показалось, будто, возвращаясь, он видел ее уходящей между домами, но не придал тому значения. До вечера он учился и потом хотел идти найти учителя, у которого они собирались для вечерних бесед: но, выйдя, не смог отыскать дорогу. Он не помнил ни как выглядят бунгало вокруг его дома, ни куда сворачивать, чтобы прийти к обиталищу учителя. Он хотел спросить об этом своих товарищей по беседам, но не помнил, как их имена и как они выглядят. Ему на мгновение привиделось, что он видит край платья жены в конце незнакомой ему улицы, но он был так взволнован, что не стал бежать за уходящей. Вернувшись домой, он понял, что не щнает, где лежат его книги, где хранится еда и куда сложено его платье. Он кинулся к столу и пока не догорела свеча, записывал все удивительное, что поизошло с ним. Но вот забрезжило утро: едва перевернув лист, он забыл, что на нем писал и как. Клалывать буквы в слова; что такое стол и стул, на котором он сидел; ел он нынче или нет и каков веус едв и воды. В отчаянии от выбежал из дома, но понял, что не плмнит, куда идти, а, обернувшись, ге вспомнил, где его дом и какой нынче день или год.
Говорят, что асем, встречавшимся ему на пути, он - растрепанный, неодетый и безумный, говорил лишь одно: я слышу вдалеке голос своей жены; она уходит.
До самого темного ночного часа юноша гнался за уходящей женой, позабыв обо всем вокруг. Сказка говорит, что на берегу, где плескались о берег темные волны, сверкающие тысячей морских алых огней, он решил, что настиг ее и взмолился: Я не помню, кто я!
- Так же ты мечтал позабыть обо всех заботах, поджидавших тебя за каждым углом и отвлекавшими от погружения в тебя самого: твоя мечта исполнилась, - говорят, что ответила ему жена, стоя спиной к нему и глядя на воду. - Но я всегда помнила, кто ты, и всегда следовала за тобой. Теперь ты следуй за мной.
Так сказала она и шагнула в море, и юноша шагнул вслед за ней.
Но, говорят, что если бы он попросил ее остаться и не уходить - она бы осталась.

Сказка закончилась. Пора было зажигать свечи, и Мара встала, чтобы заняться этим.

- А как бывает на самом деле?